Москва осудила насилие в Мьянме. Владимир Путин выразил беспокойство из-за ситуации на саммите БРИКС в Китае, а российские мусульмане - в самом центре столицы. А затем многотысячный митинг против геноцида мусульман в провинции Аракан прошел еще и в Грозном. Так многие узнали, что в Мьянме с новой силой разгорелся старый конфликт. 25 августа боевики движения "Араканская армия солидарности рохинджа" совершили на западе Мьянмы нападение на несколько десятков опорных пунктов полиции. За неделю число жертв столкновений превысило 400 человек. В чем суть конфликта и почему он вызывал такую острую реакцию в России, объясняет Петр Дергачев.

25 августа на севере штата Ракхайн “Армия спасения рохинджа Аракана” атаковала сразу 30 полицейских постов и военную базу. В результате этих нападений погибли 10 полицейских, 1 солдат и сотрудник миграционной службы. Нападавшие же недосчитались около 80 боевиков.

Дело не ограничилось стычками между военными и террористами. За оружие взялись обычные крестьяне. Причем с обеих сторон. Нападения 25 августа стали сигналом к нападению рохинджа (этническое меньшинство в штате Ракхайн - прим.) на немусульман в окрестностях города Маундо. В первые же дни волнений беженцами стали около 10 тысяч индуистов и буддистов, проживавших в северном Ракхайне.

Армия Мьянмы жестко ответила на вылазку террористов. К сожалению, жертвами силовиков стали не только экстремисты, но и мирные жители. Десятки тысяч представителей народности рохинджа бежали в соседний Бангладеш. Дома рохинджа сжигались добровольцами, выступавшими на стороне правительственных войск.

Мировое сообщество резко осудило как нападения на мьянманских полицейских, так и перегибы армии страны в борьбе с террористами. Однако мировые и особенно западные СМИ сосредоточились только на проблеме нарушений прав рохинджа. Оно и неудивительно. Много лет Запад противостоял правительству Мьянмы, которое возглавляли военные. Предлогами для них были подавление демократических свобод, разгон т.н. “шафрановой революции” и притеснение по религиозному принципу. Не сказать, чтобы хунта была святой, но и Запад руководствовался отнюдь не принципами гуманизма.

Встреча лидера оппозиции Мьянмы Аун Сан Су Чжи c госсекретарем США Хиллари Клинтон в 2012 году

Но с 2016 года страной правят бывшие оппозиционеры Тхин Чжо и лауреат нобелевской премии мира Аун Сан Су Чжи. Последняя активно поддерживалась Западом во времена правления генералов. И теперь, когда необходимость в давлении на Мьянму отпала, хвост начал вилять собакой. От старого подхода к освещению проблемы прав рохинджа в Ракхайне уже невозможно отказаться. А проблемы у рохинджа действительно существуют. Они не признаются ни гражданами Мьянмы, ни Бангладеш. Они вынуждены жить в лагерях для беженцев и не имеют доступа к образованию и медицинской помощи. Рохинджа в Ракхайне в значительной степени зависят от международной помощи. Но эта помощь ограничивается поставками продовольствия и крокодильими слезами в прессе.

И да, периодически возникают конфликты между рохинджа и остальными мьянманцами, от которых страдают обе стороны. Чаще причинами столкновений становятся бытовые и криминальные конфликты. Так было, например, в 2012 году, когда беспорядки начались после группового изнасилования представительницы одной народности представителями другой. Тогда СМИ умолчали о причинах обострения и продолжили лить воду на мельницу интересов Запада.

Лидер группировки “Армия спасения рохинджа Аракана” АтауЛлах Абу Аммар Джунуни (сидит) в окружении боевиков

Помогает ли однобокое освещение мьянманских конфликтов? Помогает. Только не их жертвам, а тем, кто пытается перехватить контроль над местным населением. В случае с рохинджа это “Армия спасения рохинджа Аракана”. Она была создана в октябре 2016 года. В том же месяце они атаковали погранпосты Мьянмы и убили 9 пограничников. Тогда, опасаясь мести со стороны армии страны, в Бангладеш бежали 90 тысяч рохинджа. Изначально боевики группировки готовились в тренировочных лагерях в Афганистане на деньги саудовских спонсоров и под руководством пакистанских инструкторов. Судя по всему, обучили их неплохо.

У террористов есть целый арсенал методов. И далеко не всегда они связаны с ведением боевых действий. Один из них - разделение на “своих” и “чужих”. Суть данного метода заключается в том, чтобы навязать людям представление о существовании непреодолимых границ между группами. Так осуществляется первоначальная вербовка. Сторонник этих взглядов уверен, что есть “мы”, а есть “они”, и между “нами” и “ими” огромная пропасть. “Они” никогда нас не поймут и всегда будут против “нас”.

И в случае Мьянмы мировые СМИ однозначно занимают сторону террористов, которые делят мир на “рохинджа” и “буддистов”. Вслед за СМИ позицию боевиков принимают истеричные активисты, близорукие религиозные и политические деятели. Здесь стоит упомянуть стихийный митинг у посольства Мьянмы, состоявшийся в воскресенье, 3 сентября, в Москве.

Несанкционированный митинг у посольства Мьянмы

То, что мусульмане России сопереживают рохинджа, не новость. В рунете уже который год появляются сообщения о “зверствах буддистов в Бирме”. Они, как правило, сопровождаются фотографиями истерзанных тел. Правда, далеко не всегда эти фотографии сделаны в Мьянме, а изображенные жертвы - рохинджа. И если раньше такие публикации можно было найти только на сайтах террористов, действующих в России, то в последнее время пропаганда перешагнула границы маргинальных сайтов и появляется уже на обычных ресурсах. В итоге пропагандистской психоз вылился в стихийный митинг у ворот посольства. И это яркий пример того, как происходит радикализация даже не участников, а свидетелей конфликта. Только поддержку получают уже не те самые рохинджа, а террористы, которые прикрываются мирными жителями. Поэтому, прежде чем поддержать кого-либо в любом политическом или военном конфликте, стоит крепко задуматься, а действительно ли вы собираетесь встать на защиту угнетенных, а не стать пешкой в руках злодеев?

Подписывайтесь на нас в Instagram:

удалено

У Гамбира, лидер Всебирманского союза монахов (All - Burma Monks ’ Alliance) - организации, возглавлявшей протестные акции, прошедшие в сентябре по всей Мьянме, как назвала Бирму военная хунта, ушел после жестокого подавления мирных шествий войсками 26-27 сентября в подполье.

"Я в плохой ситуации, спал на улице уже две ночи. Мое состояние ухудшилось, а моя безопасность хуже некуда, - рассказал он 18 октября Radio Free Asia по телефону. – Теперь эти бандиты попытаются со мной разделаться. Если вы сейчас заговорите, то, как только повесите трубку, мне придется куда-то перебраться…"

"Самое важное, чтобы зарубежная сангха постоянно напоминала о бирманской проблеме, все вместе. Сейчас, понятно, мы ничего внутри Бирмы сделать не можем. На нас жестоко нападают. Лишь некоторые бежали, некоторые скрываются. Я пытаюсь уехать отсюда, но пока безуспешно".

"Г-н Гамбари, - обратился он к специальному посланнику ООН Ибрагиму Гамбари, - хочу попросить, сделайте, пожалуйста, что-нибудь действенное и практическое для Бирмы. Чтобы достичь политического решения с помощью таких мер, как экономические санкции и эмбарго на продажу оружия, потребуются годы. Важно то, что сработает сегодня-завтра".

Обращаясь "к буддистам всего мира, активистам и сторонникам бирманского движения" в поддержку демократии, он попросил "оказать помощь освобождению бирманского народа от этой катастрофической и безнравственной системы". Находящийся в подполье лидер монашеского союза воззвал "ко всем шести миллиардам человек в мире, к тем, кто сочувствует страданиям бирманского народа": "пожалуйста, помогите нам освободиться от этой ужасной системы. Множество людей убито, заключено в тюрьмы, подверглось пыткам, сослано в трудовые лагеря. Поэтому я искренне прошу международное сообщество: сделайте что-нибудь, чтобы прекратить эти зверства. Мои шансы на выживание сейчас очень невелики. Но я не сдаюсь, я сделаю все, что в моих силах".

"Может, мне немного осталось, - дополнил он. – Будет еще хуже, если хунта реализует свою дорожную карту [проект конституционного правления], поскольку тогда она сможет остаться у власти навсегда – и для нас это станет планом систематического преследования. Как только они учредят свою конституцию, бирманский народ будет испытывать страдания целыми поколениями".

По данным Radio Free Asia , власти Бирмы арестовали 19 октября еще пять активистов оппозиции, участвовавших в организации сентябрьских протестов. Как сообщил скрывающийся в изгнании активист антиправительственного движения Ни Ни (Nyi Nyi), примерн о в час ночи в Янгоне были арестованы его мать, 56-летняя Дав Сан Сан Тин (Daw San San Tin) и еще четыре противника военного режима, находившиеся в оппозиции с 1988 года; всего три женщины – его мать, 35-летняя двоюродная сестра Ма Тхет Тхет Аун (Ma Thet Thet Aung), 20-летняя Ма Но Но (Ma Noe Noe), и двое мужчин – 43-летний Ко Кьяв Сва (Ko Kyaw Swa) и 47-летний Ко Ко Ги (Ko Ko Gyi).

Ко Ко Ги был вместе с другим диссидентом Хтай Кайве (Htay Kywe ) во время ареста последнего 13 октября, однако Ко Ко Ги "сумел убежать". 8 октября власти едва не арестовали Тхет Тхет Аун и ее мужа Чит Ко Лина (Chit Ko Lin) возле рынка Мингалар в Янгоне, но Тхет Тхет Аун бежала и позже скрывалась. 17 октября военные власти арестовали ее мать и мать мужа. Куда именно хунта отправила арестованных, остается неизвестным.

МИД КНР сообщило 21 октября, что Китай обсудил напряженное положение в Судане и Мьянме с генеральным секретарем ООН Пан Ги-муном. Как отмечает Guardian, подробности телефонных переговоров между министром иностранных дел КНР Яном Цзечи и генеральным секретарем ООН, прошедших поздно вечером 20 октября, не раскрываются.

Китай не использует свое влияние на правительства Судана и Мьянмы, чтобы добиться прекращения крупных гуманитарных кризисов в этих двух странах. Некоторые правозащитные организации уже призвали в связи с таким поведением Китая к бойкоту Олимпийских игр 2008 года в Пекине. Китай является одним из самых близких союзников Судана, покупая две трети добываемой им нефти и снабжая его правительство оружием. Пекин неоднократно призывали оказать давление на Хартум, чтобы ускорить размещение миротворческих сил Африканского союза и ООН в регионе Дарфур. В ходе длящегося уже 4 года конфликта в Дарфуре погибло более 200 тысяч человек, а 2,5 млн покинули свои дома.

Китай настойчиво призывают также использовать свое влияние на правящую хунту Мьянмы, чтобы потребовать от военного режима продемонстрировать отказ от репрессий после вооруженного подавления мирных акций протеста, во главе которых стояли буддийские монахи.

Портал-Кредо.ру

Противостояние в Мьянме между правительственными войсками и мусульманами-рохинджа для России неожиданно превратилось из внешнеполитического вопроса во внутриполитический. После массовых митингов российских мусульман и резких высказываний на эту тему главы Чечни Рамзана Кадырова стало очевидно, что могущественные группы влияния будут требовать от властей страны решительных шагов по осуждению властей Мьянмы. Однако занять столь однозначную позицию Кремлю крайне затруднительно. Во-первых, шаги России в отношении Мьянмы традиционно координируются с Китаем - ключевым союзником и спонсором этой страны. Во-вторых, Москва надеется и сама развивать военно-техническое и экономическое сотрудничество с Мьянмой - богатым природными ресурсами государством, входящим в АСЕАН.

Кадыров против шайтанов

Миллионный митинг в Грозном, на котором выступил глава Чечни, стал еще одним подтверждением того, что конфликт в Мьянме грозит стать для России внутриполитической проблемой. Рамзан Кадыров, выступил с непривычно жестким заявлением. «Если Россия будет поддерживать тех шайтанов, которые сегодня совершают преступления (в Мьянме.- “Ъ” ),- я против позиции России»,- сказал он в прямой трансляции в Instagram.

Участники акции в Грозном потребовали от президента РФ Владимира Путина «употребить весь свой авторитет для того, чтобы остановить геноцид мусульман в Мьянме». Досталось и лидерам США и европейских стран, которые «молча наблюдают за тем, как правители-буддисты убивают граждан своей страны только за то, что они исповедуют ислам». Главы духовных управлений соседних регионов - Ингушетии, Северной Осетии, Карачаево-Черкесии и Ставропольского края - на митинге поддержали чеченского лидера.

«Совет муфтиев России поддерживает проведенную в Грозном акцию в защиту многострадального народа рохинджа,- заявил “Ъ” заместитель председателя Совета муфтиев России, руководитель аппарата СМР муфтий Рушан Аббясов.- Она выражает мнение мусульман Северного Кавказа и всей России». При этом некоторые участники митинга, прошедшего накануне у посольства Мьянмы в Москве на Большой Никитской улице, высказывались намного более радикально.

В толпе звучали лозунги: «Буддисты - террористы», «Начнем с Калмыкии», а один из ораторов поклялся Аллахом, что начнет джихад в случае, если его требования не будут выполнены.

Требования демонстрантов были вполне конкретные - добиться официального осуждения со стороны властей РФ политики правительства Мьянмы в отношении мусульман-рохинджа.

Критиковать действия Нейпьидо (столица Мьянмы) в Москве, однако, не стали. Пресс-секретарь президента РФ Дмитрий Песков лишь заявил, что лидеры России и Египта Владимир Путин и Абдель-Фаттах ас-Сиси по итогам состоявшихся между ними переговоров выразили озабоченность событиями в Мьянме и призвали власти страны «взять ситуацию под контроль как можно скорее». От оценки высказываний Рамзана Кадырова в Кремле пока воздержались. По словам Дмитрия Пескова, мусульмане «весьма эмоционально» воспринимают события в Мьянме: «Я еще не ознакомился с ними (высказываниями.- “Ъ” ) лично; хотел бы сначала ознакомиться, а потом уже каким-то образом давать оценку». Призывы участников митинга у посольства Мьянмы в Москве к «джихаду», по словам Дмитрия Пескова, «вопрос к правоохранительным органам».

Вечером Рамзан Кадыров, опять-таки в своем Telegram-канале, отреагировал на заявление Владимира Путина, сделанное после встречи с египетским коллегой.

Лидер Чечни поблагодарил президента РФ, который, по его словам, «осудил насилие против мусульман и призвал власти Мьянмы взять ситуацию под контроль».

Руководитель научных исследований в Институте диалога цивилизаций Алексей Малашенко считает, что отделить политическую составляющую от эмоциональной в высказываниях Рамзана Кадырова «очень трудно». Администрации президента и МИДу необходимо оценить его слова, считает эксперт, но «они сейчас в непростом положении, потому что Кадыров несколько переиграл». «Мне кажется, что эту ситуацию спустят на тормозах. Но если ему никак не объяснить, что он перехлестнул, то дальше будет хуже»,- предупреждает эксперт.

Политолог Ростислав Туровский считает, что позиция господина Кадырова «во многом эмоциональная», и призвал не искать в ней «никакого чеченского сепаратизма». «Кадыров, как политик, действительно пытается выступать в роли защитника представителей мусульманского сообщества, но это скорее попытка обозначить свое отношение к проблеме»,- заявил господин Туровский “Ъ”.

В свою очередь, старший научный сотрудник РАНХиГС, исследователь Северного Кавказа Денис Соколов полагает, что Рамзан Кадыров становится лидером не только чеченских, а всех российских мусульман, в том числе «своих недавних врагов».

« Многие салафиты положительно оценивают его деятельность, когда он защищает мусульман в России, поддерживает их за рубежом, вытаскивает детей из Сирии и Ирака, устанавливает исламские порядки в Чечне, придавая им большее значение, чем российской Конституции»,- пояснил он “Ъ”.

Как считает господин Соколов, у Рамзана Кадырова «фактически есть свой МИД, своя армия, своя политика и идеология». Одновременно глава Чечни, по словам эксперта, «использует различные способы напоминать о себе федеральному правительству, чтобы оно не забывало о республике при распределении бюджетных средств». «Окрикнуть Кадырова, сделать замечание о том, что его позиция, в том числе по внешнеполитическим вопросам, не всегда совпадает с позицией российского правительства, некому, даже на фоне визита Владимира Путина в Китай: вот такая ситуация, у вас уйгуры, а у нас вот Рамзан Кадыров»,- добавляет Денис Соколов.

Дилемма Москвы

Тем не менее, несмотря на давление со стороны митингующих и на заметную роль Рамзана Кадырова в российской внутренней политике, Москва обязана учитывать и внешнеполитические аспекты. Во-первых, шаги России в отношении Мьянмы традиционно координируются с Китаем - ключевым союзником и спонсором этой страны. Во-вторых, Москва и сама надеется на развитие с Нейпьидо сотрудничества в военно-технической и торгово-экономической сферах. Мьянма, одна из беднейших стран региона и одно из самых коррумпированных государств в мире, обладает при этом колоссальными природными богатствами (газ, нефть, древесина, драгоценные камни). Ставить под удар связи с ней и перспективу будущих контрактов, заняв однозначную позицию в межконфессиональном конфликте, сотрясающем страну, в Москве явно не хотят.

К тому же и само противостояние в штате Ракхайн (Аракан) на западе Мьянмы гораздо более запутанное и противоречивое, чем это пытаются представить митингующие в Грозном и в Москве.

К этому конфликту едва ли применима черно-белая логика, где во всем виноваты буддисты, совершающие геноцид и подвергающие репрессиям мирное мусульманское меньшинство. Как уже писал “Ъ” (см. номер от 1 сентября), противостояние обострилось после того, как боевики движения «Араканская армия солидарности рохинджа» совершили нападения на 30 опорных пунктов полиции и армейские подразделения. 11 силовиков погибли, были жертвы среди гражданского населения. И уже в ответ военные начали наступление в районах компактного проживания рохинджа, сжигая деревни и зачастую убивая мирных жителей-мусульман.

За неделю погибли более 400 человек. Около 87 тыс., в основном представители рохинджа, по последним данным ООН, были вынуждены бежать из Мьянмы в соседний Бангладеш. При этом в лагерях беженцев на территории этой страны ситуация близка к гуманитарной катастрофе: людям не хватает ни продуктов питания, ни одежды, ни медикаментов, зачастую они вынуждены спать под открытым небом - в разгар сезона дождей.

В странах исламского мира акцент при освещении ситуации делается именно на этих моментах. При этом другие нюансы, как правило, опускаются. Конфликт рассматривается исключительно по принципу «свой - чужой»: военные преступления со стороны режима Мьянмы против невинных жертв-мусульман. В соцсетях распространяются подборки зверств «буддийских террористов», куда включены страшные кадры отнюдь не только из Мьянмы, но и из других горячих точек, не имеющих отношения ни к буддистам, ни к рохинджа.

В результате массированной пропаганды и эмоциональных призывов общественности власти нескольких ключевых исламских государств (Индонезии, Пакистана, Бангладеш) заняли крайне жесткую позицию, потребовав от правительства Мьянмы прекратить «преступную политику». Президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган назвал события в штате Ракхайн «геноцидом мусульман». А в столице Индонезии Джакарте было совершено нападение на посольство Мьянмы - в здание бросили бутылку с зажигательной смесью.

Что касается Москвы, то заявления МИД РФ были гораздо более сбалансированными, хотя их тональность со временем и менялась. Так, в своем заявлении от 25 августа министерство «решительно» осудило «вооруженную вылазку» боевиков рохинджа, направленную на подрыв «усилий мьянманских властей и международного сообщества по стабилизации положения в Ракхайнской национальной области». Москва тогда выразила «поддержку усилиям правительства Мьянмы, предпринимаемым с целью нормализации обстановки».

В заявлении МИД РФ от 3 сентября акценты были расставлены уже по-иному. В документе сказано, что Москва обеспокоена «сообщениями о продолжающихся боестолкновениях, приведших к жертвам как среди мирного населения, так и силовых структур правительства, о резком ухудшении гуманитарной обстановки в этом регионе страны». Ответственность за налаживание диалога в целях нормализации ситуации МИД возложил на «все вовлеченные стороны». При этом источник “Ъ” на Смоленской площади не согласился с предположением, что власти РФ поменяли свою внешнеполитическую позицию из-за протестов внутри страны,- по его словам, второе заявление МИДа было выпущено «за несколько часов до уличных акций и до известных заявлений региональных политиков».

Председатель СВОП, директор по научной работе клуба «Валдай» Федор Лукьянов называет реакцию мусульман России на события в Мьянме «первым примером того, как представления и симпатии части российского общества расходятся даже не с приоритетами, а с принципами внешней политики государства». По его словам, Мьянма «не относилась к первоочередным направлениям российской дипломатии», однако Москва «традиционно выступала против давления на Нейпьидо (где до недавнего времени правила военная хунта), руководствуясь классическим пониманием суверенитета и недопустимости вмешательства во внутренние дела суверенных государств». Эта позиция, как считает господин Лукьянов, «контрастировала с западным подходом, согласно которому права человека и соблюдение гуманитарных норм важнее формального суверенитета».

«Учитывая растущую роль и влияние мусульманского сообщества в российской политике, власти едва ли смогут проигнорировать такие настроения. Тем более что выразителем их стал столь авторитетный политик-мусульманин, как Рамзан Кадыров. Его роль на внешнеполитическом поле заметна давно, но до сих пор лидер Чечни действовал в государственном русле,- продолжает Федор Лукьянов.- Пожалуй, впервые возникло столь явное расхождение - тем более значимое, поскольку оно ставит Россию в сложное положение в отношениях с Китаем, главным патроном Мьянмы».

Эксперт напоминает, что потенциально подобное расхождение наметилось еще по сирийскому вопросу, когда Москва «оказалась на стороне шиитского направления ислама, противопоставив себя суннитскому большинству». «Однако в сирийском случае присутствовал очевидный момент геополитического соперничества и “спасал” антиамериканизм,- поясняет собеседник “Ъ”.- С Мьянмой ситуация сложнее».

Елена Черненко, Максим Юсин, Александра Джорджевич, Павел Коробов, Андрей Краснов, Ольга Лукьянова

Ашин Вирату (Ashin Wirathu, буддийское имя Virasu) родился 10 июля 1968 года, в городке Чьяуксе провинции Мандалай. Духовный лидер антиисламского движения в Бирме. Вирату не получил даже полного среднего образования – он перестал учиться в школе когда ему было 14 лет. С 2001 года он – один из главных пропагандистов кампании «969» и один из пламенных ее ораторов. Статус монаха позволил ему путешествовать с лекциями-проповедями по стране, и поэтому он стал известен во многих частях Мьянмы.

Движение «969»

В 1997 году чиновник мьянманского министерства по делам религии по имени У Чжо Лвин опубликовал в Моламьяйне, столице юго-восточного шатат Мон, 40-страничную брошюру с кратким и лаконичным заголовком – «969». Она была напечатана издательством «Хла Пхет Хла», что можно перевести как «красота с обеих сторон». В этой книге У Чжо Лвин попытался ввести в современный буддизм нумерологическую составляющую, которая, с одной стороны, была бы понятна рядовым буддистам, а с другой стороны – исходила бы из основ учения Будды.

Такой «цифровой код» с высокой степенью неизбежности рано или поздно должен был появиться в мьянманском буддизме. Цифры (особенно созвучные и повторяемые – «коу-чау-коу» – «969») легче запоминаются, и за одним числом может стоять целая философская концепция. А Мьянма с ее традиционным почитанием нумерологии (даже на самом высоком уровне решения принимаются с учетом комбинации «счастливых» и «несчастливых» цифр) просто была обречена выражать понятия цифрами. Была и другая причина – многие мечети, магазины и дома мусульман в Мьянме украшены цифрами 786 – за ними скрывается фраза «Во имя Аллаха милостивого и милосердного». По мнению буддистских проповедников, если вам попадается на глаза цифра 786 и вы ее мысленно про себя читаете – вы уже возносите хвалу Аллаху. То есть, вас, буддиста, заставляют молиться чужому богу.

При этом в цифрах 786 привыкшие к нумерологическому анализу мьянманцы увидели еще один зловещий смысл. Сумма 7+8+6 равна 21 – а это значит, что мусульмане собираются сделать 21 век временем утверждения тотального господства ислама на Земле. И машинально читая цифры на воротах мечети, или на стене мусульманской чайной, буддист тем самым програмируется на принятие этой идеи и смирение перед ней.

То есть, буддистские богословы и многие образованные буддисты видели свою задачу в том, чтобы противопоставить нумерологическому программированию мусульман нечто подобное, но с противоположным знаком. Мьянма всегда была страной с высокой степенью религиозной толерантности. В Янгоне действует множество мечетей, индуистских храмов и христианских церквей и сект, и никто не мешает людям в их религиозных обрядах и церемониях – которые порой, на взгляд европейца, выглядят довольно странно и дико (например, кровавое публичное самоистязание у выходцев из Индии). Поэтому речи о том, чтобы сбивать цифры 786 с ворот мечетей, или снимать таблички с этим числом со стен, речи не шло. Нужно было что-то дать взамен, чтобы буддист, которому попалось на глаза «мусульманское» число, компенсировал его десять раз попавшимся до этого ему по пути буддистским нумерологическим символом. Так появилось число 969.

Смысл этого числа очень простой – как это и должно быть. В буддизме существует понятие «трех драгоценностей» («триратна») – это сам Будда, его учение (дхарма) и монашеская община (сангха). Будде присущи девять основных качеств, дхарме – шесть основных качеств и сангхе – девять основных качеств. (Подробней на эту тему можно прочитать на русском языке в Википедии – вот тут: Тhttps://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A2%D 1%80%D0%B8_%D0%B4%D1%80%D0%B0%D0%B3%D0%B E%D1%86%D0%B5%D0%BD%D0%BD%D0%BE%D1%81%D1%8 2%D0%B8). Хотя монахи и говорят, что Будде, дхарме и сангхе присуще бесчисленное множество качеств, но именно 9-6-9 – это самые основные из них.

По сути, 969 – это мнемонический знак, аббревиатура, несущая в себе информацию, которую буддист должен постоянно помнить. Ничего агрессивного это число не несет, и призвано ликвидировать создавшийся в Мьянме дисбаланс между мусульманской и буддистской нумерологией.

В своей брошюре У Чжо Лвин призывал своих единоверцев всячески пропагандировать число 969 и помещать его в максимально возможном количестве мест для публичного обозрения – на дверях домов, на стенах кафе и магазинов, на принадлежащих буддистам транспортных средствах (начиная от велосипедов с колясками, которые в Мьянме называются «сайка», до больших автобусов). По мысли У Чжо Лвина и поддержавших его монахов, буддист, каждый раз повторяя про себя попавшееся на глаза число 969, тем самым многократно высказывает свое почтение персонально Будде, его учению и буддистской монашеской общине. Поскольку буддистские молитвы – это не молитвы вообще с христианской точки зрения (в них нет обращения к богу с просьбой, и по сути они – это набор неких базовых истин и поведенческих норм, повторяя которые, буддист тем самым «программирует» себя на хорошие поступки), то понятно, что число 969 вполне может трактоваться и как самая краткая буддистская молитва (хотя по поводу места числа 969 в современном мьянманском буддизме тхеравада до сих пор ведутся споры).

То есть, книга У Чжо Лвина не была направлена против какой-то другой религии, и скорее была внутренним делом буддизма. Но, как это всегда бывает, нашлись люди, которые занялись творческим переосмыслением высказанных в книге идей.

Через несколько лет после выхода книги У Чжо Лвина, примерно в 2000 году, в сангхе и среди рядовых буддистов начал циркулировать текст «Угроза исчезновения расы».Как раз в слове «раса» в данном случае не следует искать тот агрессивно-негативный смысл, который оно иногда имеет в обыденном сознании россиянина, и уж тем более не стоит его трактовать в контексте фашистских представлений о расовом превосходстве. Термином «национальные расы Мьянмы» в официальной пропаганде давно и традиционно обозначаются все нации и народности, живущие в стране, с их культурой и религиозной принадлежностью. То есть, речь в брошюре шла о защите национальной и религиозной самобытности мьянманцев – что само по себе вполне нормально и вопросов не вызывает. В ней были перечислены и откомментированы 17 моментов достойного поведения каждого буддиста по зищите своей религии. Тем не менее, всего пара абзацев выбивалась из общего абстрактно-назидательного тона – в них декларировалось о том, что, защищая буддизм, надо противодействовать конкретно исламу.

Вот именно из-за этих пассажей такая брошюра никогда не могла бы быть в Мьянме законно опубликована, поскольку призыв противодействовать мусульманам прямо подпадал под статью 5 (j) закона 1950 года, карающего религиозный экстремизм и разжигание межрелигиозной ненависти. По этому закону в случае выхода брошюры в свет автор и издатель тут же получили бы по семь лет лишения свободы. Тем не менее, книга циркулировала в «самиздатовском» варианте, и, судя по числу копий, пользовалась достаточно большой популярностью.

Основной принцип противодействия агрессивной экспансии ислама, по мнению анонимного автора брошюры, заключался в «трех отказах».

• Во-первых , нужно разорвать все деловые связи с бизнесменами-мусульманами (в том числе ничего не покупать у мусульманских торговцев и не пользоваться услугами мусульман-мастеров).
• Во-вторых , буддистам не следовало заключать брак с мусульманами.
• И, в третьих , рекомендовалось вообще не общаться с мусульманами и избегать даже случайных разговоров.

После циркуляции этого текста «три отказа» настолько оказались связаны с движением «969», стихийно возникшим как реакция на книгу У Чжо Лвина, что стали восприниматься как его составная часть – с чем согласны далеко не все монахи. Те, кто считает, что «три отказа» должны воплощаться на практике, указывают, что они не носят агрессивного характера. Никто не призывает хамить мусульманам, вступать с ними в драку или устраивать погромы. Нужно просто не замечать их присутствия рядом с собой и игнорировать их бизнес. А если у них не будет покупателей – они рано или поздно закроют свои магазины и уедут куда-нибудь подальше от тебя. Поддерживающие эти идеи ссылаются на то, что такая практика – классическое воплощение принципов Махатмы Ганди, которого никто не мог упрекнуть в агрессивности или экстремизме.

Они указывают на то, что кампания «969» с самого начала предполагала мирную культурно-просветительскую направленность. В ее рамках при монастырях создавались школы, где монахи объясняли детям основы буддизма и рассказывали о правилах достойного поведения в обществе. По всей стране в рамках этой кампании были организованы лекции и проповеди монахов.

Хотя столкновения бирманцев с различными мусульманскими группами в Мьянме происходили со времен британской колонизации, проблемы особенно обострились в последние годы. Трудно сказать, что является спусковым механизмом такого рода конфликтов. Возможно, это отголоски колониального прошлого, которое ассоциируется у бирманцев с наплывом индийских мусульман в страну. В дальнейшем эта бирманская исламофобия умело использовалась различными политиками.

Сегодня ко всему этому примешались и многочисленные социально-экономические проблемы, которые, и мы в России с этим хорошо знакомы, часто трансформируются в межнациональную и межрелигиозную рознь.

Так или иначе, но движение «969» получило широкую поддержку в обществе, и монах Вирату стал его горячим последователем.

Проповеди его отличались смелостью взглядов и были, что называется, «на грани» – хотя и целиком находились в рамках мирной идеологии кампании «969». Тем не менее, в 2003 году за призывы к межрелигиозной вражде он был приговорен к 25 годам заключения, что позволило ему стать в глазах международных правозащитников еще и «узником совести», пострадавшим от кровавой диктатуры за свои убеждения. Неудивительно, что после проведения выборов и начала демократических преобразований в стране Вирату оказался включен в список политических заключенных, которые должны быть освобождены. Именно поэтому в 2010 году он вышел из тюрьмы по амнистии.

Тюрьма словно усилила его убежденность в своих идеях. В сентябре 2012 года он потребовал от правительства депортации рохинджа обратно в Бангладеш и Индию. Через несколько недель в Ракхайне вспыхнули новые волнения между бирманцами и рохинджа на почве взаимного неприятия.

Возможно, крупнейшая мусульманская диаспора Мьянмы сосредоточена в штате Ракхайн. Бенгальская этническая группа рохинджа насчитывает тут, по некоторым данным, до 800 000 человек.

2012 год ознаменовался кровавыми событиями в штате Ракхайн. Этот конфликт коренным образом изменил сознание мьянманцев. Как результат этого – от неприятия «понаехавших» рохинджья общественое сознание мьянманцев начало эволюцию к полному неприятию ислама как религии вообще. Радикализация общественного сознания – это всегда опасно. Постепенно сформировалась психология осажденной крепости, широко распространились теории заговора (вот тогда как раз и вспомнили о том, что 7+8+6=21). И в этих условиях наступил звездный час Ашина Вирату.

Вирату проявил себя не только как хороший оратор, умеющий доступно и понятно разговаривать с простыми людьми. Он еще и очень харизматичный человек, моложавый, худощавый и с открытой располагающей к себе обаятельной улыбкой. Сложно выделяться, будучи как все побритым наголо и одетым в бордовый монашеский тинган. Тем не менее, Вирату это удалось в полной мере.

Кстати, из современных монахов Мьянмы пожалуй, еще только один пример подобной харизмы – у монаха старшего поколения, саядо духовной академии Ситагу, которого зовут Ашин Ньяниссара. Но Ньяниссаре уже 76 лет, а Вирату только-только вступил в возраст монашеской зрелости. И на мой взгляд, взаимоотношения этих двух саядо сейчас все больше укладываются в классическую схему наступления молодого «несистемщика» на устоявшуюся «по обычаям» систему (условно – Навальный и Путин, если так понятнее).

Причем, Вирату, формально не противопоставляя себя старшему и менее радикальному поколению монахов, в нынешних условиях приобртает все больше и больше стороников – это продемонстрировала встреча 227 наиболее влиятельных буддистских монахов Мьянмы, состоявшаяся в середине июня в монастыре Дхаммадута Чекинда Яма около Янгона. Фактически оппонентов Вирату там не было – даже те, кто был недоволен его стилем и методами действий, признавали, что проблемы, которые он поднимает, действительно существуют и являются критически важными для сегодняшней Мьянмы.

Популярности Вирату способствовали и еще два события. Первое – в июньском номере американского журнала «Тайм» его портрет с провокационным заголовком «Лицо буддистского террора» был помещен на обложку. Это вызвало массовые демонстрации в поддержку Вирату по всей стране, и в результате правительство приняло решение о запрете этого выпуска журнала к реализации в Мьянме (он также был запрещен и на Шри Ланке). А 21 июля рядом с местом проповеди Вирату прогремел взрыв и было ранено пять человек. Вирату не пострадал, но сам факт покушения на жизнь харизматичного проповедника еще более повысил его популярность.

Проповеди Вирату сегодня можно найти в Интернете (например, на Ютубе), и они широко продаются по всей Мьянме на DVD-дисках. У Вирату своя интересная манера проповедовать. На многих кадрах он сидит, полузакрыв глаза и говорит медленным монотонным голосом, создавая у зрителей впечатление, что он излагает некое мистическое откровение. Он находит простые слова для объяснения своей позиции.

• Если вы пришли в мусульманский магазин и что-то купили, говорит он, – вы оставили там свои деньги, которые тут же будут использованы против вас, вашей нации и вашей религии.
• Если мусульманин клянется буддлистке, что любит ее и хочет на ней жениться – не верьте ему, он это делает ради денег: если он женится на немусульманке и обратит ее в ислам, он получит вознаграждение из специального мусульманского фонда.
• Мусульмане – источники всех проблем в мьянманском обществе, они ведут себя нагло и оскорбительно для буддистов, а главная их цель – уничтожение буддизма как религии, обращение мьянманцев в ислам и установление мусульманского владычества над Мьянмой. Они не выбирают средств для достижения этого и действуют самыми грязными и жестокими способами. Именно поэтому буддисты не могут спать спокойно, заключает Вирату, – разве может человек спать спокойно, если рядом бегает бешеная собака?

Такого рода пассажи Вирату првиели к тому, что на зарубежных сайтах его немедленно окрестили «буддистским Бин Ладеном» и сравнили с Гитлером. Тем не менее, несмотря на всю свою недружественную по отношению к мусульманам риторику, Вирату четко подчеркивает, что он – категорически против любого насилия, экстремизма и терроризма по отношению к мусульманам, и что главная его цель – добиться укрепления буддистской религии и мьянманской нации исключительно мирными средствами. В частности, Вирату сказал следующее:

«Меня такими нападками не поколебать. Вот, что я хочу сказать по поводу сравнения меня с Бин-Ладеном. У Бин-Ладена были руки в крови. У меня руки чисты. Это то же самое, что льва назвать лисой. Это сравнение абсолютно неуместное.

Сейчас мы просто предпринимаем профилактические меры. У нас нет наступательных средств. Мы предлагаем законы, которые защитят наш народ и расу. Значит ли это, что мы экстремисты? Мы призываем любить и уважать нашу религию и людей. Значит ли это, что мы террористы? У меня также есть видеофайл с записью интервью, так что можно проверить, если ли там что-то провокационное. И я собираюсь разместить в интернете то интервью с журналом «Таймc». Они ведь не напечатали ни свои вопросы, которые задавали мне, ни мои ответы на их вопросы. Да и на их фото я выгляжу устрашающе».

Однако было слишком поздно. Вирату уже стал олицетворением насилия. После посещения мест, где прошли погромы, он внезапно сменил риторику. Ашин Вирату осудил насильственные методы борьбы с мусульманами и отказался признать, что за ними стоит движение «969». Более того, он принял участие в различных встречах с мусульманскими лидерами Мьянмы, на которых разрабатывались меры по предотвращению насилия.
Кампания «969», как и любое неструктурированное движение, переживает свои взлеты и периоды спокойствия. Сейчас – относительно «мирный» период. Буддисты, наклеившие стикеры с цифрами 969 на свои такси и сайки, постепенно понимают, что так они могут потерять мусульманских клиентов – которые часто бывают богаче бирманцев-буддистов и поэтому охотно пользуются такси. Владельцы мусульманских магазинов нанимают в продавцы буддистов – и буддисты-покупатели приходят в эти магазины со спокойной совестью.

Государственный советник и Министр иностранных дел Мьянмы Аун Сан Су Чжи, фактически являющаяся политическим лидером страны, впервые с начала кризиса в штате Ракхайн прокомментировала ситуацию, заявив о «массовой дезинформации» вокруг событий в республике, сообщает ТАСС

Материалы по теме

Комментарий Аун Сан Су Чжи был опубликован в среду на официальной странице госсоветника в Facebook после телефонных переговоров с Президентом Турции Реджепом Тайипом Эрдоганом. По ее словам, руководству Турции было представлено «большое количество поддельных фотографий, сделанных за пределами Мьянмы».

«Это верхушка огромного айсберга дезинформации, рассчитанной на создание проблем между различными сообществами в целях содействия интересам террористов», - говорится в сообщении от имени госсоветника Мьянмы.

Аун Сан Су Чжи также выразила намерение «сотрудничать с друзьями со всего мира, чтобы не дать терроризму укорениться в Мьянме». «Мы следим за тем, чтобы все люди в нашей стране имели право на защиту своих прав», - приводятся слова Су Чжи в заявлении.

6 сентября правительственное Myanmar News Agency сообщило о новых нападениях боевиков движения «Араканская армия спасения рохинджа» на севере штата Ракхайн.

По его данным, нападениям подверглись три населенных пункта в приграничном с Бангладеш округе Маунгдау. «Перед отступлением террористы сожгли более сотни домов», - информирует агентство со ссылкой на местные власти. Уточняется, что в результате столкновений «один из боевиков был уничтожен».

На территории западного штата Ракхайн в Мьянме этнический конфликт, начавшийся еще в 1940-х годах, приобрел религиозную окраску. По сообщениям СМИ, столкновения происходят между буддистами, составляющими большинство жителей страны, и немногочисленными мусульманами народности рохинджа.

Помимо рохинджа, в Мьянме много других мусульманских общин, интегрированных в местное общество.

Рохинджа - немногочисленная этническая группа, проживающая, главным образом, на территории Мьянмы и соседней Бангладеш.

Из 55 миллионов человек, населяющих Мьянму, около 800 тыс. - рохинджа. При этом абсолютное большинство представителей народа рохинджа исповедует ислам суннитского толка. А почти 90% населения Мьянмы - буддисты.

Компактно проживая на территории западного штата Ракхайн (другое название - Аракан), рохинджа считают себя одним из коренных народов Мьянмы.

Однако в Нейпьидо (столице Мьянмы) их считают либо сепаратистами, либо беженцами из Бангладеш.

Еще в XIX веке, во времена активной британской колонизации региона, Лондон привлекал бенгальцев-мусульман в Аракан в качестве рабочей силы - так мусульманское население региона начало постепенно расти.

Во времена Второй мировой войны, когда Бирму (прежнее название Мьянмы) оккупировала Япония, местные буддисты поддержали силы Оси, а мусульмане-бенгальцы остались верны британской короне. Тогда две стороны учинили массовые взаимные расправы, в ходе которых погибли десятки тысяч человек.

С тех пор отношение Нейпьидо к этническому и религиозному меньшинству Ракхайна оставалось враждебным.

Вспышки взаимного насилия были зафиксированы и в 2012 году, и в 2015-м, когда переселение рохинджа из Мьянмы в Бангладеш приобрело массовый характер.

Например, 9 октября 2016 года 300 человек, вооруженных ножами и мачете, перешли границу Мьянмы и Бангладеш и атаковали три бирманских погранпоста. Девять пограничников были зверски убиты, из разгромленных оружейных комнат нападавшие похитили десятки единиц огнестрельного оружия и ящики с патронами. Двумя днями позже из засады были расстреляны четыре солдата Мьянмы. Ответственность за теракты взяла на себя группировка под названием «Движение веры Аракана».

Вооруженные силы и полиция Мьянмы, как утверждают сами рохинджа и правозащитные организации, преследуют этот народ. Жертвами насилия за последние годы стали тысячи человек.

Мьянманские государственные деятели не используют термин «рохинджа», считая представителей этого народа бенгальцами. В то же время, местные СМИ активно освещают погромы, учиненные «Араканской армией солидарности рохинджа». Ее боевики поджигали буддистские храмы и оскверняли статуи Будды.

Более того, в Нейпьидо отказали ООН в поставке предметов первой необходимости, воды и медикаментов для пострадавших от столкновений рохинджа.

Ситуация на территории западного штата Ракхайн резко обострилась 25 августа, когда сотни боевиков движения «Араканская армия спасения рохинджа», которое власти республики считают террористической организацией, совершили нападения на 30 опорных пунктов полиции. Число жертв столкновений на западе Мьянмы уже превысило 400 человек. Большинство погибших - боевики-рохинджа. Из-за вспышки насилия в соседнем Бангладеш уже приняли более 120 тыс беженцев рохинджа.

ООН призывает Нейпьидо к урегулированию конфликта на постоянной основе. А на фоне августовских событий Генеральный секретарь ООН Антониу Гутерриш призвал власти Бангладеш продолжить многолетнюю практику приема беженцев из Мьянмы.

С резким осуждением происходящего в Мьянме выступили также Президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган и Министр иностранных дел Великобритании Борис Джонсон.

В понедельник в чеченской столице более 1,1 млн человек вышли на центральную площадь с плакатами и транспарантами с надписями «Нет геноциду в Мьянме» и «Остановите насилие мусульман в Бирме».

В тот же день Президент России Владимир Путин и Президент Египта Абдель Фаттах ас-Сиси осудили проявления насилия в Мьянме и призвали власти страны взять ситуацию под контроль.